создание эвристического города - преподавательская деятельность - проектирование идеального дома - метафизические изыскания - тай цзи

ТИМОФЕИЧ timofeyich.ru

Анри Мишо - поэт и художник

«Все выдающиеся произведения во все времена были созданы покойниками».
(Анри Мишо)

Анри Мишо

Анри Мишо вошел в мою жизнь на первом году моей армейской службы. Мне попался в руки свежий номер (№9-1967) журнала «Иностранная литература». В нем оказались стихи французского поэта Анри Мишо, крамольные для того времени. Видимо они проникли в советскую культурную среду, благодаря оттепели, которая к этому времени уже шла на убыль.

Стихи Анри Мишо запали в мою душу, отозвались в ней совпадением каких-то вибраций и не растаяли в моей памяти по прошествии стольких лет. Они хорошо иллюстрируют сентенцию Дао Дэ Цзина: «Небо относится к человеку как к соломенной собаке».

Унесите меня на каравелле,
На старинной тихой каравелле,
Быть может, в киле, а хотите - в пене,
И бросьте в далёком далеке.

В кабриолете иных столетий.
В лавине снежной студёной ваты.
В одышке своры запыхавшихся псов.
В бездыханной груде облетелых листьев.

Унесите осторожно, в поцелуях нежных,
В груди, что дышит, вздымаясь, зыбко,
В коврах ладоней и в их улыбках.
В коридорах длинных костей и дыхательных путей.

Унесите, а лучше схороните.

Анри Мишо

(перевод: Вадим Козовой)

Да почиет в бунте

В беспросветном в ночном будет память о нем
в том что корчится в том что сочится
в том что тянется и не достанет
в десантной барже околевшей на вражьем побережье
в зловещем посвисте трассирующих пуль
в серном дыму будет память о нем.

В том кого лихорадка жжет кому нестерпимы стены
в том кто бросается напролом и головой о стены
в мерзавце казненном без покаянья
в бессильном упрямце и в проклятом подаяньи
в двери вышибленной будет память о нем.

В пути когда от него не уйти
в сердце когда оно ищет пристань
в любви когда любящий тела не слышит
В бродяге когда его гложет пространство.

В туннеле
в тупике на волоске висящей жизни
в том кто не дрогнет над плитой надгробной.

Во взрывчатой орбите звезд и вспышках звезд при столкновеньях
в небесном корабле в невесте потускневшей
в песне сумеречной будет память о нем.

В соседстве моря
в немоте судьи
в слепоте
в склянке с ядом.

В капитане семи морей
в душе того кто моет кортик
В органном тростнике стенающем за всех на свете
в плевке на жертвоприношенье.

В зимнем цветке
в груди боев возобновленных
в мертвой шлюпке в горячке.
В заломленных руках надежд которым никогда не сбыться
будет память о нем.

Анри Мишо

(перевод: Вадим Козовой)

Возможно в поэзии Анри Мишо, независимо от конкретных слов в его стихах и их значений, я почувствовал что-то невыразимое внутри меня, отражающее какую-то значимую сторону меня и имеющее ко мне какое-то отношение, задетое, отловленное и отозвавшееся.

К безмятежности

Кто этого мира не принял, в нем жилища не строит. Когда ему холодно, он не чувствует холода. Ему жарко, но жара в нем нет. Когда он проявляет участие, он делает это безучастно, но помощь — вот она, оказана, и он получает то, что ему причитается, или же не получает — одни пинки. Получает пинки, как дар, не имеющий никакого значенья, и уходит, не испытывая ни малейшего удивленья.

Он пьет воду без всякой жажды, он уходит в землю без боли и без особых усилий.

С раздавленной ногой, под колесом грузовика, он сохраняет свой обычный вид и размышляет о покое, покое, покое, который так трудно найти, так трудно вместить, о покое.

Он безвылазно дома сидит, но мир ему близок. Ему хорошо знакомы моря. Моря постоянно где-то под ним — моря без воды, но не без волн, но не без протяженности. Ему хорошо знакомы потоки. Они постоянно бегут сквозь него — без воды, но не без глубины, но не без внезапных водоворотов.

Ураганы без ветра свирепствуют в нем. Неподвижность Земли — и его неподвижность. Дороги, стада, машины пересекают его без конца, и огромное дерево, без клетчатки, но достаточно крепкое, наливает в нем соками горький плод — горький нередко, сладкий нечасто.

Так, в стороне, всегда одинокий в минуту назначенной встречи, никогда не стараясь чужую руку в своей удержать, он размышляет — а сердце давно на крючке — о покое, о проклятом щемящем покое, о своем, и еще о покое, который, как говорят, есть где-то там, над этим покоем.

Анри Мишо

(перевод: Вадим Козовой)

От переводчика многое зависит. Практически всё, если при первом знакомстве с переводом оригинала повезёт с хорошим переводчиком. Так однажды мне повезло с книгой Карлоса Кастанеды, которую перевёл Василий Павлович Максимов. После чего с другими переводами не могу читать Кастанеду. То же и с Анри Мишо. Мне повезло при первом знакомстве со стихами Анри Мишо на переводчика Вадима Марковича Козового. Ему удалось передать интонацию стихов Мишо. Отдельная ему благодарность.

Мне снилось, что я спал

Мне снилось, что я спал. Но я, конечно,
на этот счет не заблуждался, ведь я же знал,
что я уже проснулся,— и так, пока не просыпался
и не вспоминал, что спал. Но я, конечно,
и на этот счет не заблуждался, пока, заснув, не вспоминал,
что только что проснулся,
и что до этого мне снилось, что я спал.

Но я, конечно, и на этот тоже счет не заблуждался, пока,
совсем уже не веря ничему, не впился в ярости зубами в пальцы
и, несмотря на боль, не задался вопросом,
действительно ли я впиваюсь в пальцы,
или мне только снится, что я впиваюсь в пальцы,
по той причине, что не могу понять, действительно ли я проснулся
или я сплю и вижу сон, что я в отчаяньи по той причине,
что не могу понять, действительно ли сплю
или мне только... то ль по той причине...

Так, от бессонницы к снова и снова напрасному сну,
я, ни на миг не умея забыться,
преследую успокоенье, которое в сущности вовсе не успокоенье,
в бдении, которое в сущности вовсе не бденье,
до бесконечности настороже,
не в состояньи спуститься по сходням,
хотя ступаю на тысячи их,
в ночи беспросветной
и тянущейся, как столетье,
в ночи проплывающей,
которой не видно конца.

Анри Мишо

(перевод: Вадим Козовой)

Теперь я могу читать стихи Мишо в оригинале.

Je revais que je dormais

Je revais que je dormais.
Naturellement, je ne me laissais pas prendre,
sachant que j’etais eveille
jusqu’au moment ou, me reveillant
je me rappelai que je dormais.
Naturellement, je ne me laissais pas prendre,
sachant que j’etais eveille,
jusqu’au moment ou m’endormant,
je me rappelai que je venais de me reveiller
d’un sommeil ou je revais que je dormais.

Naturellement, je ne me laissais pas prendre,
jusqu’au moment ou, m’endormant,
je me rappelai que je venais de me reveiller
d’un sommeil ou je revais que je dormais.
Naturellement, je ne me laissais pas prendre,
sachant que j’etais eveille,
jusqu’au moment ou, perdant toute foi,
je me mis a me mordre les doigts de rage
me demandant malgre la souffrance grandissante
si je me mordais reellement les doigts
ou si seulement je revais que je me mordais les doigts
de ne pas savoir si j’etais eveille ou endormi
et revant que j’etais desespere de ne pas savoir
si je dormais, ou si seulement je…
et me demandant si…

Et ainsi d’insomnies en inutiles sommeils,
je poursuis sans m’abandonner jamais
un repos qui n’est pas un repos,
dans un eveil n’est pas un eveil,
indefiniment au guet, sans pouvoir franchir
la passerelle quoique mettant le pied sur mille,
dans une nuit aveugle
et longue comme un siecle,
dans une nuit qui coule
sans montrer de fin.

Henri Michaux

Отзывы:

«Сегодня утром проснулся и понял, что к моему тексту о мечтах надо добавить стихотворение Роберта Грэйвза… задумался и понял, что они тянут за собой строчки Анри Мишо. Лень было искать их среди своего архива, и потому залез в интернет и натолкнулся сразу же на Вашу страничку. Так обрадовался, потому что и я открыл Мишо через «Иностранку» будучи в армии, только Вы на первом году, а я на втором. И мне его строки запали в память на всю жизнь, потому как что в душе отозвалось непонятным отзвуком. И подумал сейчас: сколько нас таких разбросано в пространстве и времени, что какой-то частью души одинаково вибрируют на одни и те же звуки, краски…» Дм.Крылов